«Здравствуйте». – «Здравствуйте!!!» Меня приветствуют шумно и радостно: ещё бы, зрители здесь нечасты, разве что родственники, ждущие конца репетиции. Новые люди – это волнительно, ответственно и полезно, потому что сейчас идут финальные репетиции и скоро показ.
Студия
Почти полгода участники разрабатывают спектакль «12 месяцев» по драматической сказке Маршака, и это их первая большая работа.
«Я долго не могла понять, какой материал давать моим подопечным, – рассказывает Ирина Глотова, руководитель студии. – Прощупывала, пробовала разное. Давать детское – это оскорбление для взрослого человека, а взрослое может быть слишком тяжело. Баланс нашёлся в стихотворениях, пантомимах, миниатюрах. Мы принимали участие во многих фестивалях, конкурсах и выступали наравне с остальными участниками. Я поняла, что пришло время ставить полноценный спектакль».
Ирина руководит студией с 2015 года. У неё два образования, на первый взгляд несочетаемых – логопед-дефектолог и режиссёр массовых праздников.
«Думала, что весь мой предыдущий опыт мало подходил. Однако сейчас вижу, что мы делаем то же самое, что и в любом другом театре: разминка по методике Мейерхольда, скороговорки, пластические этюды. Инвалидность у всех разная, у многих трудности с речевым аппаратом, моторикой, некоторые даже не читают. И моя цель в том, чтобы участник студии мог сделать больше, чем он мог до начала занятий».
Ирина обаятельная, собранная, со строгой причёской и в строгой юбке.
Она совсем не заботится о профилактике выгорания и не выстраивает рекомендованных психологами границ: например, берёт трубку, если вечером ей звонят подопечные.
«Значит, человеку нужен совет, и я рада, если могу помочь. Мне родные говорили сначала: «О боже, Ира, как ты с ними работаешь, это же так тяжело!» Скажу так: не тяжелее, чем с любыми другими людьми. В начале у меня был предрассудок, что от людей с ментальными нарушениями непонятно чего ожидать. Это ерунда. Они меня многому научили, понаблюдайте за ними внимательней».
Открытость
Первое, что бросается в глаза, это невероятная экстравертность участников студии. Не нужно долго думать, чтобы понять, что люди чувствуют: все эмоции написаны в позах, мимике, словах. Если кого‑то раздражает, что другой забыл текст, он не будет поджимать губы и тактично выжидать паузу, а громко цыкнет, взмахнёт руками и осуждающе вдохнёт.
Если звучит смешная шутка – зальётся хохотом во весь голос, от души. Если интересен другой человек – не будет ломать комедию, а немедленно даст это понять. А если кого‑то любит, то об этом будет знать весь мир.
Оля и Миша любят друг друга, и их любовь обескураживает. Она абсолютно проявлена – никаких игр, подвохов, чувства льются щедро и изобильно. Ребята ни на секунду не расцепляют рук, нежно целуют друг друга, касаются спин, и, когда для группового фото им предлагают разомкнуть объятья, чтобы встать в ровную линейку, они почти с ужасом восклицают: «Зачем?!»
Оля бойкая и артистичная, Миша более сдержанный и закрытый. Ребята встречаются около полутора лет, и уже познакомили друг с другом родителей.
«Мы все втайне готовимся к свадьбе, – улыбается Ирина. – У меня спрашивали: неужели такие люди способны на чувства, привязанность? Ещё как способны. Они очень трепетно относятся к дружбе, к отношениям, берегут их и поддерживают. Это то, чему стоит поучиться у них, – быть искренними, открытыми, внимательными к чувствам других».
Упорство
На сцене около 20 человек, и это почти вся постоянная группа. После разминки все расходятся по местам, и начинается репетиция.
Спектакль движется бодро, ритмично, у каждого есть своя большая или маленькая роль. Иногда актёры забывают текст или произносят его нечётко – сказывается волнение от присутствия посторонних в зале.
Оля чувствует себя на сцене уверенно и помогает каждому, кто растерялся:
«Возьми хворост! Уходи за правую кулису! Спроси меня, как прошёл урок!» – громким шёпотом подсказывает она другим актёрам.
После своей сцены она быстро убегает за кулисы, и они снова сплетаются с Мишей. От их нежности и взаимности невозможно оторвать глаз.
Ирина ставит музыку, помогает чётко произнести речь, напоминает, что будет в следующей сцене. Между актами занавес закрывается, и слышно, как ребята суетятся за сценой, меняя декорации.
«Печь! Тащи пе-е-ечь!» – слышится громкий шёпот, а затем грохот бутафорской печи.
Самая сложная сцена – групповая, где на сцене почти все. У иных актёров всего одна-две реплики, и им бывает сложно уследить за сюжетом.
«Январь, что ты забыл у Февраля? Твоя фраза сразу после Апреля!» – подсказывает артистам Ирина.
Маршак написал отличную сказку. Она глубокая и красивая. Наблюдать за историей – одно удовольствие, даже несмотря на запинки.
«Посмотрите на актрису, которая играет падчерицу, одну из главных ролей. Она была очень замкнута и молчалива, и это просто невероятный прорыв для всех нас. Я вижу, как тяжело порой даётся людям развитие, как трудно бывает двигаться или красиво говорить, но они не унывают, а с поразительным упорством продолжают заниматься, репетировать, повышать свой уровень».
Жизнелюбие
В театре нет волонтёров, и декорациями, костюмами, музыкой и т. д. в основном занимается Ирина и близкие самих актёров.
«Причина простая: у нас играют такие люди, к которым окружающие относятся, скажем, напряжённо. В работе требуется чуть больше терпения, всё происходит немного медленнее, и волонтёры уходят. Я решила, что лучше мы будем справляться своими силами, потому что люди привязываются и, когда волонтёр уходит, переживают, чувствуют вину, грусть и обиду. Все прекрасно понимают, что происходит».
После репетиции Людмила не спеша идёт на остановку. Ей, наверное, около 50, у неё пушистые наращённые ресницы, наушники, небрежный рыжий хвостик.
«Под Новый год я решила сделать себе подарок и набила татуировку на предплечье. Без всякого скрытого смысла, просто красивая картинка котика, которая меня радует и поднимает настроение. Если я себя не порадую, то никто меня не порадует, верно?»
Людмила увлекается не только театром, но и художественным чтением, любит петь и ходит на работу – она занимается уборкой.
«График у меня довольно плотный, и я постоянно на бегу, чтобы везде успеть. Но я люблю такой ритм. Вы знаете, как это бывает: чем больше делаешь интересных дел, тем больше хочется? Я везде хожу сама, мне не нужны сопровождающие, как это принято думать про ментальников. У нас многие работают, заводят отношения и, в общем‑то, живут обычной жизнью. Правда, мы в основном общаемся между собой, потому что остальные люди опасаются, что ли. Что я могу на это сказать… Да вы сами всё видите».
Да, мы сами всё видим, Людмила. Если захотим.
Студия
Почти полгода участники разрабатывают спектакль «12 месяцев» по драматической сказке Маршака, и это их первая большая работа.
«Я долго не могла понять, какой материал давать моим подопечным, – рассказывает Ирина Глотова, руководитель студии. – Прощупывала, пробовала разное. Давать детское – это оскорбление для взрослого человека, а взрослое может быть слишком тяжело. Баланс нашёлся в стихотворениях, пантомимах, миниатюрах. Мы принимали участие во многих фестивалях, конкурсах и выступали наравне с остальными участниками. Я поняла, что пришло время ставить полноценный спектакль».
Ирина руководит студией с 2015 года. У неё два образования, на первый взгляд несочетаемых – логопед-дефектолог и режиссёр массовых праздников.
«Думала, что весь мой предыдущий опыт мало подходил. Однако сейчас вижу, что мы делаем то же самое, что и в любом другом театре: разминка по методике Мейерхольда, скороговорки, пластические этюды. Инвалидность у всех разная, у многих трудности с речевым аппаратом, моторикой, некоторые даже не читают. И моя цель в том, чтобы участник студии мог сделать больше, чем он мог до начала занятий».
Ирина обаятельная, собранная, со строгой причёской и в строгой юбке.
Она совсем не заботится о профилактике выгорания и не выстраивает рекомендованных психологами границ: например, берёт трубку, если вечером ей звонят подопечные.
«Значит, человеку нужен совет, и я рада, если могу помочь. Мне родные говорили сначала: «О боже, Ира, как ты с ними работаешь, это же так тяжело!» Скажу так: не тяжелее, чем с любыми другими людьми. В начале у меня был предрассудок, что от людей с ментальными нарушениями непонятно чего ожидать. Это ерунда. Они меня многому научили, понаблюдайте за ними внимательней».
Открытость
Первое, что бросается в глаза, это невероятная экстравертность участников студии. Не нужно долго думать, чтобы понять, что люди чувствуют: все эмоции написаны в позах, мимике, словах. Если кого‑то раздражает, что другой забыл текст, он не будет поджимать губы и тактично выжидать паузу, а громко цыкнет, взмахнёт руками и осуждающе вдохнёт.
Если звучит смешная шутка – зальётся хохотом во весь голос, от души. Если интересен другой человек – не будет ломать комедию, а немедленно даст это понять. А если кого‑то любит, то об этом будет знать весь мир.
Оля и Миша любят друг друга, и их любовь обескураживает. Она абсолютно проявлена – никаких игр, подвохов, чувства льются щедро и изобильно. Ребята ни на секунду не расцепляют рук, нежно целуют друг друга, касаются спин, и, когда для группового фото им предлагают разомкнуть объятья, чтобы встать в ровную линейку, они почти с ужасом восклицают: «Зачем?!»
Оля бойкая и артистичная, Миша более сдержанный и закрытый. Ребята встречаются около полутора лет, и уже познакомили друг с другом родителей.
«Мы все втайне готовимся к свадьбе, – улыбается Ирина. – У меня спрашивали: неужели такие люди способны на чувства, привязанность? Ещё как способны. Они очень трепетно относятся к дружбе, к отношениям, берегут их и поддерживают. Это то, чему стоит поучиться у них, – быть искренними, открытыми, внимательными к чувствам других».
Упорство
На сцене около 20 человек, и это почти вся постоянная группа. После разминки все расходятся по местам, и начинается репетиция.
Спектакль движется бодро, ритмично, у каждого есть своя большая или маленькая роль. Иногда актёры забывают текст или произносят его нечётко – сказывается волнение от присутствия посторонних в зале.
Оля чувствует себя на сцене уверенно и помогает каждому, кто растерялся:
«Возьми хворост! Уходи за правую кулису! Спроси меня, как прошёл урок!» – громким шёпотом подсказывает она другим актёрам.
После своей сцены она быстро убегает за кулисы, и они снова сплетаются с Мишей. От их нежности и взаимности невозможно оторвать глаз.
Ирина ставит музыку, помогает чётко произнести речь, напоминает, что будет в следующей сцене. Между актами занавес закрывается, и слышно, как ребята суетятся за сценой, меняя декорации.
«Печь! Тащи пе-е-ечь!» – слышится громкий шёпот, а затем грохот бутафорской печи.
Самая сложная сцена – групповая, где на сцене почти все. У иных актёров всего одна-две реплики, и им бывает сложно уследить за сюжетом.
«Январь, что ты забыл у Февраля? Твоя фраза сразу после Апреля!» – подсказывает артистам Ирина.
Маршак написал отличную сказку. Она глубокая и красивая. Наблюдать за историей – одно удовольствие, даже несмотря на запинки.
«Посмотрите на актрису, которая играет падчерицу, одну из главных ролей. Она была очень замкнута и молчалива, и это просто невероятный прорыв для всех нас. Я вижу, как тяжело порой даётся людям развитие, как трудно бывает двигаться или красиво говорить, но они не унывают, а с поразительным упорством продолжают заниматься, репетировать, повышать свой уровень».
Жизнелюбие
В театре нет волонтёров, и декорациями, костюмами, музыкой и т. д. в основном занимается Ирина и близкие самих актёров.
«Причина простая: у нас играют такие люди, к которым окружающие относятся, скажем, напряжённо. В работе требуется чуть больше терпения, всё происходит немного медленнее, и волонтёры уходят. Я решила, что лучше мы будем справляться своими силами, потому что люди привязываются и, когда волонтёр уходит, переживают, чувствуют вину, грусть и обиду. Все прекрасно понимают, что происходит».
После репетиции Людмила не спеша идёт на остановку. Ей, наверное, около 50, у неё пушистые наращённые ресницы, наушники, небрежный рыжий хвостик.
«Под Новый год я решила сделать себе подарок и набила татуировку на предплечье. Без всякого скрытого смысла, просто красивая картинка котика, которая меня радует и поднимает настроение. Если я себя не порадую, то никто меня не порадует, верно?»
Людмила увлекается не только театром, но и художественным чтением, любит петь и ходит на работу – она занимается уборкой.
«График у меня довольно плотный, и я постоянно на бегу, чтобы везде успеть. Но я люблю такой ритм. Вы знаете, как это бывает: чем больше делаешь интересных дел, тем больше хочется? Я везде хожу сама, мне не нужны сопровождающие, как это принято думать про ментальников. У нас многие работают, заводят отношения и, в общем‑то, живут обычной жизнью. Правда, мы в основном общаемся между собой, потому что остальные люди опасаются, что ли. Что я могу на это сказать… Да вы сами всё видите».
Да, мы сами всё видим, Людмила. Если захотим.